FeverFantasy

Глава 1

1295 год

«Как же холодно, - подумал Яромир, натягивая капюшон на лицо и запахивая полы легкого плаща. – Не думал, что зима придет так быстро».

И в самом деле, зима пришла чересчур скоро, практически незаметно. Еще вчера на деревьях оставались пожолклые листья, а сегодня – сплошные голые ветки. И снег. Холодный, влажный, мертвый снег. Яромир никогда не любил холод, отдавая предпочтение теплу и, может даже, жаре. Возможно, это как-то связано с тем, что он родился в самой середине жаркого лета. Нет, Яромир отнюдь не боялся холодов. Закаленный, сильный и выносливый, он не бежал от трудностей, а смело встречался с ними лицом к лицу. Таким должен быть воин. Завоеватель.

Гонец привез недобрые вести из родного края, о том, что на деревню и замок напали неизвестные и крайне жестокие существа. Они убивали всех подряд, не оставляя в живых ни женщин, ни даже детей. Братья были далеко – воевали на чужих землях, Яромир оказался ближе всех, чтобы первым вернуться домой и остановить кровопролитие. Он успеет, он не может опоздать.

Погоняя вороного коня, Яромир отрешился от дурных мыслей, чтобы не паниковать раньше времени, и сосредоточился на ухабистой дороге, которая требовала внимания. Вокруг мужчины простилались бескрайние поля, урожай давно собрали, оставив черную, вспаханную землю зимовать, отдыхать до следующего посева. Яромир корил долю за то, что не успел на сбор урожая и празднество, устроенное после. Его люди нуждались в помощи. Но война пришла негаданно. Тут уж не приходилось выбирать: свобода или рабство? Яромир всегда выбирал свободу. А выпить вина с хлебом он успеет после сражений, после победы.

- Вперед, Горн! Вперед, мальчик! – понукал он коня припуститься в бег.

Странное и восхитительное дело, Горн понимал хозяина с полуслова. Они чувствовали друг друга, словно их душевная сила лилась в едином направлении, словно они составляли две части одного целого. Они были друзьями вот уже три года. Горн был диким конем – буйным, мятежным, норовистым и жаждущим свободы. А Яромир поймал его, оседлал и приручил. Не без ран и ссадин, конечно. Вставая на дыбы, Горн не раз и не два сбрасывал со своей спины ловкого наездника, коим был Яромир. Однажды, он едва не растоптал копытами упертого мужчину. Яромир никогда не отступал от трудностей, и Горн лишнее тому подтверждение. Через шесть полнолуний они уже воевали вместе.

Когда Яромир добрался, наконец, до деревни, день сменился ночью, на землю опустился мрак и туман. Проезжая мимо домой, он оглядывался по сторонам в надежде встретить хоть одного человека. Но никого не было. «Неужели я опоздал»? – пронеслось у него в голове, от этой мысли мурашки поползи под кожей, зашевелились волоски на теле. Нет, он не мог опоздать! Это невозможно!
Но пустые улочки говорили обратное. И в окнах домов не горел мягкий свечной свет. Тишина, туман и мрак превратили когда-то процветающую деревушку в мертвую местность.

Яромир погнал Горна к вратам замка. «Я не прощу себе, если с ними что-нибудь случилось»! – поклялся он себе, въезжая на территорию замка, огражденную от селения высоким каменным забором. Правитель вернулся. Только если все мертвы, зачем же нужен правитель? Яромир встряхнул головой – он должен быть собранным и готовым ко всему!

Мужчина привязал коня к дереву, провел рукой по длинной угольно-черной гриве, приговаривая:

- Стой здесь, мальчик, - Яромир глянул на тяжелые двустворчатые двери, ведущие в жилую часть замка. – Я скоро вернусь, - пообещал он, вынул меч из ножен, легко взбежал по ступенькам и толкнул двери…

На стенах были зажжены факелы. Яромир точно определил, что их вставили недавно. Пламя неровно плясало, отбрасывая волнующиеся тени от предметов на стены. Яромир ничего не слышал, кроме собственных шагов и биения сердца у самого горла. Ледяная рука страха от одной мысли, что он может потерять мать и сестер, плотно сжималась у него на шее, по спине стекал холодный пот, он старался контролировать сбившееся дыхание.

Его внимание привлек глухой удар и приглушенный мужской стон. «Совсем близко», - рассчитал он и ринулся на отголоски стона, эхом повисшие в стенах замка. На ходу он развязал узел на шее, и плащ слетел на пол, позволяя двигаться решительнее и свободней. Яромир буквально взлетел по ступенькам, пересек коридор и резко остановился у двери, ведущей в покои матушки. Из-под тонкой щели пробивался свет. Мужчина посмотрел на другие двери – темно.

«Отче, сделай так, чтобы они были живы», - попросил Яромир и толкнул дверь, врываясь в покои матери.

Картина, возникшая пред его глазами, вызвала леденящий душу ужас. Матушка и три младшие сестры были грудой свалены в центре большой комнаты, а под их телами собралась лужа крови. Их платья, волосы – все было в крови. В их собственной крови. Яромир даже не мог с точностью сказать, кто есть кто. Сейчас они были одинаковы, точные, окровавленные копии друг друга.

- Беги… - прохрипел знакомый голос из темного угла. – Беги…

Яромир удобней взял меч, повернувшись в сторону, откуда услышал голос. В тени комнаты он мог различить две фигуры, одна из которых крепко сжимала другую в руках.

- Покажи свое лицо! – прорычал он.

- Ну-ну, зачем же спешить?

Яромир вздрогнул от сладостного женского голоса, раздавшегося у него за спиной, оттого и резко обернулся, чтобы взглянуть на его обладательницу.

Это была чрезвычайно красивая женщина. Длинные светлые волосы обрамляли тонкие черты лица, но не скрывали всех его прелестей. Бледная кожа, сочные влажные губы, в ярко-голубых глазах отражался свет. На ней было темно-синее платье, выставлявшее на показ высокую грудь. Женщина улыбнулась, обнажая четыре острых клыка: два длинных вверху и два меньшего размера – внизу. Яромир направил на нее меч. Вот, значит, что имел в виду гонец, говоря о «крайне жестоких существах».

- Ганс, - позвала женщина, - можешь выйти…

Яромир встал так, чтобы видеть всю комнату. Ему не нужны были сюрпризы. Он не собирался ждать, пока кто-нибудь нападет сзади.

Из тени вышел высокий, худощавый мужчина, прижимавший к себе слабое тело Святогора, старшего брата. Он висел почти безжизненным телом в руках мужчины с болезненно-бледной кожей и с горящими свирепым пламенем черными глазами. Веки Святогора отяжелели, он изо всех сил старался держать глаза открытыми, но у него это плохо получалось. Дыхание со свистом вырывалось у него изо рта, горло лихорадочно глотало и…

Яромир присмотрелся. На шее у брата красовались четыре маленькие дырочки, из которых сочилась кровь. С каждым глотком Святогора, кровь начинала бежать быстрее, вытекая из тела.

- Святые Небеса! – промолвил Яромир.

Звонкий женский смех привел его в чувство и вогнал в дикую ярость:

- Пусти его, сейчас же! – вскричал Яромир, глядя на бледного мужчину. – Иначе я убью ее! – резко развернувшись, он схватил женщину за руку и притянул к себе, приставив острое лезвие своего клинка к ее тонкой шее. Она снова рассмеялась, прижимаясь телом к Яромиру.

- Слышал, Ганс? – игриво спросила она. – Он убьет меня.

- Интересно на это посмотреть, - с легким акцентом произнес мужчина, тем не менее, выпуская из рук Святогора, переступил через его тело и стал приближаться к Яромиру.

- Стой, где стоишь! – приказал Яромир, придавливая холодную сталь к такой же холодной женской шее.

Яромир не понял, что произошло в следующую секунду. Вот он стоял, смотрел в горящие глаза мужчины, а теперь уже был коленопреклоненный с прижатым к своему горлу мечом, который каким-то непостижимым образом оказался у болезненно бледного в руках. Женщина, будто и не прекращала смеяться. Она обошла вокруг мужчин. Остановилась позади Яромира, присела рядом с ним на корточки, провела мертвецки холодными пальцами по его шее, убирая черные волосы, чтобы увидеть его кожу, почувствовать ее тепло, найти темную пульсирующую жилку под кожей.

- Он красивый, правда, Ганс? – приторным голосом спросила она, в ответ мужчина лишь хмыкнул:

- Тебе виднее, Бажена.

- Бесспорно красивый, - утвердила женщина, и Яромир вздрогнул от прикосновения ее языка к своей коже. Он не мог пошевелиться, его, будто пришпилили к полу, как мотылька. Ему не нравилось быть загнанным в ловушку.

- Я хочу его… - капризно сообщила женщина. – Ты не будешь против компании, Ганс?

Ганс ухмыльнулся.

- Не буду, любовь моя.

Боль разорвала его шею так же неожиданно, как пришли холода. Женские ручки сжимали его плечи, впивались в него коготками, а зубы… она вонзила свои зубы в его плоть, вытягивая душу по капле, отнимая драгоценную жизнь. Господи, почему он не может ничего сделать? Почему не может защититься от этих двоих?!

Сознание медленно покидало его. Он откинул голову назад, на плечо женщины по имени Бажена, которая пила его кровь, его жизнь. Он даже не стонал от боли, он уже ничего не ощущал, кроме пустоты, заполняющей его естество.

Когда Бажена отпустила его, и он рухнул на пол, то был уже мертв...