FeverFantasy

1573 год

Говорят, боевые шрамы красят мужчину. Или все-таки уродуют? Воистину, Яромир даже сейчас не понимал, что такого привлекательного некоторые женщины находят в шрамах? Мужчины – другое дело. Мужчины, прошедшие войну (иногда, не одну) могут по-братски похлопать друг друга по плечу, прекрасно представляя, через что ты прошел, как ты получил именно эту рану. Но не всяк горазд хвастать теми или иными «приобретениями», потому что это означало бы открыться перед толпой, обнажить свою душу, имея опасность показаться слабым. Или прослыть выскочкой.

Яромир наблюдал за женщиной, которая восхищенно гладила его мускулистый торс, широкие плечи, крепкие руки, упругие ягодицы. Он стоял пред ней, одетый лишь в свободные штаны, такой высокий, красивый, мужественный. Не то, что ее прихвостень, больше схожий на несозревшего мальчишку. Она понимала это, признавала превосходство Яромира. Она исследовала каждый сантиметр его обнаженного тела, пальцами проводила по шрамам, целовала их холодными губами. Яромир никак не реагировал на ее ласки, отчего голубые глаза Бажены темнели от гнева.

- Тебе не нравится то, что я делаю? – вопрошала женщина, смыкая сильные ручки на запястьях Яромира.

- Почему спрашиваешь, ты же знаешь ответ, - сухо сказал он.

Женщина одарила его таким холодным и безрадостным взглядом, – живой отшатнулся бы. Благодаря усилиям сей женщины, Яромир живым не был. Вампир – теперь такое звание он носил. Не человек. Они питались человеческой кровью, как… животные.

278 лет он пробыл с Гансом и Баженой. Вместе они жили в замке, который по праву принадлежал Яромиру и его покойной семье. А он так и не отомстил за их смерть. Почему? Да потому что он ничего не чувствовал. Он не помнил ни одной эмоции родом из тех дней, когда он живой ходил под солнцем. Ни страха, ни жалости, ни ненависти, ни любви, ни желания, ни холода, ни обиды, ни зависти, ни боли. Ни-че-го. Единственное, что приходилось испытывать – бесконечную жажду по человеческой крови. Люди не были им врагами, ведь для вампиров они обед.

Бажена горделиво вздернула подбородок, не удостоив Яромира взглядом, развернулась и вышла из покоев, для пущего эффекта хлопнув дверью.

Яромир был ее собственностью! Она сотворила его. Избавив от жалкого человеческого существования, она даровала ему по-настоящему вечную жизнь, без лишних, ненужных эмоций, страданий и прочей ерунды. Конечно, обращение Яромира она возжелала, прежде всего, из-за его красоты. Мужественной красоты. Его лицо она считала эталоном – сплошные углы и выступы. Прямой нос, волевой подбородок, широкие скулы, высокий лоб. А его черные глаза… словно пропасть, они призывали в них захлебнуться и утонуть. Еще Бажена любила его длинные темные волосы, но когда Яромир срезал их, она не могла оторваться от его лица, которое открылось ей во всей своей жесткой красоте. Нет, не жесткой – жестокой красоте.

- И он еще смеет не хотеть меня! – без устали повторяла женщина, пересекая длинные коридоры замка. Ее голос звенел от гнева и чуточку от обиды. Если бы она знала, что он не будет благосклонен к ней, оставила бы его подыхать на холодном полу.

- Что случилось, моя госпожа? – спросил Ганс, когда Бажена влетела в большой зал, где вампир уже разделался с ужином.

Юный парень лежал на коленях Ганса с запрокинутой назад головой, его глаза закатились, и не было видно ничего кроме белого глазного яблока. Ганс выпил его досуха.

- Мне ты ничего не оставил? – Бажена презренно воззрилась на вампира.

Ганс был красив, но как-то по-мальчишески. Хотя и нравился Бажене. Он был худосочен, но крепок, жилист.

- Этот воин тебя огорчил? – Ганс сбросил на пол тело парня и приблизился к женщине. Он не ждал ответа, потому что уже знал его. – Что на сей раз, Бажена?

Пусть Ганс и знал обо всем, что творилось в замке, что, впрочем, просто из-за малого количества жителей: трех вампиров. И все же Бажена не намеревалась рассказывать ему о своих неудачах с упертым, как осел, Яромиром.

- Он мне надоел, - сказала женщина, бросая голодные взгляды на труп.

- Ты хочешь, чтобы я избавился от него?

Взгляд Бажены переместился на Ганса. Он говорил абсолютно серьезно. «Мальчик не понимает, что Яромир убьет его быстрее, чем сверкнет молния в грозовом небе».

- Нет, Ганс, я не хочу, чтобы ты избавлялся от него.

- А чего же ты хочешь? – вампир нагнулся, чтобы коснуться губами лба женщины. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Бажена хищно улыбнулась:

- Отведи меня на Охоту!

Яромир коллекционировал оружие еще при жизни. И сейчас, когда он стал более силен и менее восприимчив к физическим ранам, он не преминул воспользоваться случаем и пополнить коллекцию. Стены в его покоях были сплошь увешаны саблями, копьями, рапирами, арбалетами, булавами, палицами, чеканами, шестопёрами. Но особенно Яромир гордился оружием из далекой Японии. Сурикенны ниндзя, сай, ятаган, тонгва. Но самый любимый клинок - крис. Этот меч был продолжением Яромира, он сливался с ним воедино, чувствовал, как ничто другое. И великолепно владел искусством обращения с ним. Черт возьми, посмотрим правде в глаза, эти вещи были любимыми во время его жизни! А в данный период он просто собирал оружие по привычке. У Яромира больше не чувствовал той эйфории приобретения нового клинка, как в те времена. Он не помнил, что такое азарт.

Яромир взял меч и напильник, устроился на краю постели и принялся методично, слаженно, но бесстрастно натачивать обоюдоострое лезвие. Борозды и царапины были неоспоримым доказательством, что меч неоднократно использовали в бою. Жаль, на лезвии не оставалось пятен крови…

Годы шли один за другим, лето сменяла осень, зиму – весна. В личности Яромира ничего не менялось, и это все больше бесило Бажену, которая мечтала увидеть на его лице хоть что-нибудь, кроме пустоты и безразличия. Как женщину такое отношение со стороны мужчины ее крайне оскорбляло и приводило в негодование. «Как он может не реагировать на меня»? – мыслила она, в очередной раз, глядя на удаляющуюся спину Яромира. Ей хотелось его заполучить. Отчасти оттого, что Гансом она откровенно пресытилась за все столетия своего существования, а вот Яромир был… новеньким, неизведанным и, - что самое главное, - ее собственным вампиром.

Но, в общем и целом, все шло довольно гладко.

Пока одной чудесной летней ночью не подожгли замок. Многие десятилетия вампиры вели себя тихо и деревушка начала заполняться жителями, дома восстанавливались, земли снова родили. Но люди боялись обитателей замка. Селяне пришли в дикий ужас, когда начали пропадать их маленькие дети, посему и решили сжечь дотла осиное гнездо.

Все, что успел сделать Яромир, прежде чем покинуть свое пристанище, - собрал оружие. Он хотел взять все, но знал, что это невозможно. Большую половину некогда любимых клинков пришлось оставить лишь потому, что нужно было спасать собственную шкуру. Он бежал один, без Бажены и Ганса. Ему не было дела до того, выбрались они или нет. И, убравшись из полыхающего замка, Яромир ощутил нечто… такое знакомое, но и чужое одновременно. Знакомое, потому что он когда-то был этим чувством. Чужое, потому что многие лета он не испытывал ничего подобного.

Это был настоящий вкус Свободы.

1687 год

- Ты уверен, что хочешь побывать в моей шкуре? – Яромир склонился над парнем-бродягой, забирая у него из рук старый нож. «Сколько раз он спасал тебя, юноша? Но не спасет сегодня».

Высокий, худощавый, светловолосый, юноша лежал на земле, дрожа от холода, а не от страха. Он, в самом деле, не боялся участи, уготовленной для него Судьбой. По крайней мере, Яромир не ощущал его, а такие вещи, как страх, он никогда не пропускал. Все вампиры призываются страхом, это общеизвестная истина. Они слетаются на страх, подобно мотылькам на огонь. И не обжигают крылья, наоборот, обретают способность летать. В переносном смысле, конечно.

У вампиров есть способности: чтение мыслей, перемещение предметов, рассеивание в воздухе самое себя, забирать человеческую энергию без забора крови, угнетать все живое, говорить с духами, призывать их. Также вампиры вместе с кровью забирают у человека его воспоминания всей жизни. Яромир мог сделать так, что эти воспоминания покидали его. Он намерено отрекался от них, потому как многие не-мертвые теряли рассудок на этой почве. Яромир не желал расставаться со своим умом, потому что лишь недавно начал проявлять хоть какие-то эмоции.

Вот и сейчас в нем говорила… жалость к юнцу.

- Заберите меня с собой, - просил парень.

До той ночи Яромир ни разу не обращал человека в вампира. Во-первых, не видел в этом никакого смысла. Во-вторых, на его плечи ложилась огромная ответственность за существо, которым тот становился. Яромиру и самому хорошо «жилось», чтобы еще панькаться с новоиспеченным вампиром.

- И все же, ответь, зачем тебе этот путь?

Юноша защищал Яромира, когда на него напала свора сирот, бродивших по грязным улочкам промозглой ночью. Юноша получил тяжелое ножевое ранение в грудь. Яромир не мог бы объяснить его поступка, даже если бы сильно того захотел. «Такому не проклятым быть, а на небесах служить», - решил он. Но потом его взгляд зацепился за глаза юноши. Зеленые, чистые, с яркой черной крапинкой зрачка. Не красота этих глаз заставила Яромира передумать и отправить юношу в Ад, а их пугающая безжизненность и пустота.

- Хочу пройти ваш путь, чтобы быть уверенным – люди отскакивают прочь при виде меня, не потому что я родился уродом, а потому что стал им.

Честный ответ. Яромира не задели слова юноши на счет «урода», ведь он был прав.

- Назови мне свое имя, - приняв решение, сказал Яромир.

- Баграт, - еле слышным шепотом признался парень. Силы покидали его, он отходил в мир иной, но Яромир не отпустит его. Нет, он вернет его оттуда.

1739 год

Баграт восхищался, попадая на ежегодные ярмарки. И так как это событие длилось сутки напролет (участники успевали сменять друг друга), вампиры слетались на свежих запах крови и молодых тел, словно на королевский пир. В некотором роде так оно и было.

Они шли по рядам с разного рода развлечениями, в толпе горожан бродили арлекины, жонглеры и танцовщики. Людям предлагалось принять участие в различных конкурсах: от метания колец, до стрельбы из лука. Съедобные лакомства продавались в палатках и телегах. В бочках плескались вино и эль, заманивая мужчин. Здесь пахло весельем, радостью, теплом и искренностью. Обоим вампирам это приходилось по вкусу. Сегодня они напитаются не только их энергией, но и жизненной кровью, которая поддерживала вампиров в тонусе, давала сил и требовала минимум усилий на владение собой.

- Прекрасная ночь, Отец! – прокомментировал Баграт, делая глубокий вдох, подобно человеку.

Яромир оглядел толпу.

- Ты прав, ночь действительно прекрасна.

Яромир заметил движение в свою сторону за долю секунды до столкновения. Он не успел отойти в сторону, как в его мощное плечо врезалась хрупкая девичья фигурка. Всхлипнув, девушка повернулась лицом к мужчинам, чтобы попросить прощения, но так и не смогла вымолвить и слова, потому что встретилась взглядом с черными глазами Яромира.

Она была совсем юна, шестнадцать лет, не более. На голову она набросила капюшон, расходившийся к низу бардовым плащом. Она была в сиреневом платье, корсет стягивал ее тонкую талию так туго, что она едва дышала. Под капюшоном скрывались темно-русые волосы, сплетенные в косу, милое личико, которое только собиралось стать красивым и зелено-карие глаза. Правда, одно обстоятельство почему-то огорчило Яромира. Из рассеченной губы шла кровь. «Ее кто-то ударил», - понял Яромир.

Девушка, затаив дыхание, смотрела на мужчину, когда он поднес свою руку к ее лицу и большим пальцем провел по ране на губе, собирая кровь и просто из желания узнать, какие на ощупь эти губы. Девушка поморщилась.

- Дарья! – вскричал поблизости разгневанный мужчина, и девушка буквально сжалась от звуков его голоса. – Я, кажется, приказал тебе немедленно ступать домой! Почему ты все еще здесь?

Она отступила на шаг, быстро опустив голову, когда невысокий крепкий мужчина поравнялся с ними и с недовольством воззрился на девушку.

- Немедленно домой!

- Да, отец, - звонким от страха голоском пролепетала она и быстро засеменила по улице в сторону дома. Мужчина, одарив Яромира и Баграта презрительным взглядом, фыркнул и последовал за своей дочерью.

Яромир глянул на свою руку. Его большой палец был чуточку в крови. Он поднес его к губам и слизнул капельку.

Прежде чем скрыться в толпе, девушка обернулась, чтобы хоть еще разочек посмотреть на Яромира. Она хотела его запомнить. И хотела, чтобы он запомнил ее.

«Пусть хотя бы недолго помнит обо мне», - подумала она, и отец в очередной раз дернул ее за руку и потащил прочь.