FeverFantasy

Прощанье

– Лэ-э-эм! – прокричал Сэгрид, когда стих стук копыт по выложенному камнями внутреннему двору замка.
– Не стоит так кричать, – раздался насмешливый голос брата за спиною.
Сэгрид развернувшись, встретился с желтыми глазами брата, прислонившегося к дверному косяку двери ведущей на кухню. Он стоял, скрестив на груди руки, а на лице красовался дьявольский оскал победителя.
– Ты, – прорычал Сэгрид, направляясь к брату.
– Ой, не надо, – брезгливо произнес Лэм, отходя от двери и подойдя к креслу, небрежно в него упал.
– Из-за тебя… – набросился на него с обвиненьями Сэгрид.
– Я в курсе, – перебил Лэм поток слов брата. – Вы так смотрели друг на друга, – театрально шморгнул носом Лэм и вытер несуществующую слезу с глаз. – Я чуть не расплакался.
– Ты все это время был здесь? – застыв в паре шагов от брата, спросил Сэгрид.
– А где мне еще быть? – разведя руками вопросом на вопрос, ответил Лэм. – Нет, ну я конечно не найдя тебя здесь хотел было уйти, но мысль о том, что ты рано или поздно вернешься сюда сам, заставила меня тебя дождаться.
– За что?
– Что «за что»?
– Зачем ты все это делаешь? Ты хочешь моей смерти? Так вот он я! – выставляя в разные стороны руки, предложил себя Сэгрид.
– Я не хочу твоей смерти.
– Тогда ради чего это все?
– Я хотел напомнить тебе кто ты.
– Я прекрасно помню.
– Нет, – протянул Лэм, поднимаясь с кресла. – Ты забыл, кем являешься на самом деле.
Сэгрид опустив руки, молча смотрел на брата, который, подойдя к лежащей на полу девушке, опустился на пол. Лэм подхватил прядь волос и пропустил ее через пальцы, они, водопадом струясь между пальцев, упали на лицо Гейли, оставляя кровавый след на ладони Лэма. Он преподнес руку к лицу, втягивая сладкий запах крови, блажено прикрыв глаза.
– Такая сладкая, – протянул он, проведя кончиком языка по кровавой дорожке на ладони, и чуть покосившись волчьими глазами на брата, скривил уголок губ в ухмылке. – Ты так не считаешь?
– Для тебя чужая жизнь ничего не значит, – с отвращением взглянул Сэгрид на брата. – Ты убиваешь ради удовольствия, себе на забаву.
– Мы хищники, – поднимаясь с колен, произнес в свое оправданье Лэм.
– Ни один зверь не убивает ради удовольствия.
– А ради чего? Что бы поесть или…
– Ради защиты, – закончил Сэгрид.
– Да, – нехотя согласился Лэм. – Но мы не они, мы выше, – со звериным блеском в глазах продолжал он, меряя шагами зал.
– Мы не выше, – не сводя пристального взгляда с брата, настаивал Сэгрид. – Мы ошибка природы.
– Как же ты жалок, – и Лэм брезгливо окинул брата оценивающим взглядом.
– Чего ты добиваешься?
– Хочу напомнить тебе кто ты.
– Я прекрасно это помню, – с раздражением бросил Сэгрид.
– Нет, – помотав головой, настаивал Лэм. – Кто ты?
– Я Сэгрид МакВулф, из клана Серых волков, – ответил Сэгрид.
– Нет, – сердито рыкнул Лэм на брата, останавливаясь напротив. – КТО ТЫ? – прокричал он, показывая острые клыки и глядя на Сэгрида желтыми глазами. – Ты волк! – ответил он сам на свой вопрос.
– Да я волк, – согласился Сэгрид. – И что?
– Покажи мне себя, – потребовал Лэм. – Выпусти зверя на свободу. Ты же так этого хочешь, – произнес Лэм, подходя к лежащей на полу девушке.
– Я слишком долго учился приглушать в себе ЕГО желанья, – тяжело дыша, произнес Сэгрид, наблюдая за действием брата.
– Вы пусти ЕГО, – потребовал Лэм, опускаясь на колено.
– Зачем тебе это?
– Нас только двое, – ответил Лэм, – и мы должны быть вместе – мы стая.
– Я всегда был волком-одиночкой, – парировал Сэгрид, с трудом сдерживая в себе зверя вырывающегося на свободу.
– Это потому, что ты боялся признаться себе, кто ты на самом деле.
– Я не хочу быть таким как ты, – бросил сердито Сэгрид, сжимая руки в кулак, и при этом, чувствуя острую боль, как когти впиваются в его плоть.
– Если ты не сделаешь этого, то я сделаю… – и лукаво оскалившись, Лэм положил руку на грудь Гейли, вонзая в нее острые когти.
– Не тронь ее, – тяжело дыша, приказал Сэгрид, слыша как его кровь, стекая по пальцам, капает на пол. – С нее достаточно…
– Выпусти СЕБЯ, – не прекращая измываться над телом девушки, требовал Лэм. – Оно еще теплое… – протянул он, упиваясь картиной, как Сэгрид пытается придушить в себе свое Я. – Ну же, – подталкивал он брата. – Покажи, какой ты на самом деле?
Сэгрид стоял сам не свой. Злость на брата за все, что он натворил, чего он его лишил… Уинфри. Гейли. Зверь, разгрызая крепкие, до сели удерживающие его цепи, пытался вырваться на свободу. Он чувствовал это, как вытягивались его уши, как острые клыки надавливали на губы, как удлинялись ногти, превращаясь в когти.
– Давай же, – подталкивал его к действиям Лэм, все глубже впиваясь когтями в мертвую плоть девушки. – Ты этого хочешь. Я вижу. Сегодня Гейли, – продолжал Лэм, – завтра любая другая. Меня надо остановить.
– Прекрати, – выдохнул Сэгрид.
Его грудь разрывалась на части от того, как он часто и глубоко дышал. Все в нутрии горело, жаждало крови, смерти.
– Тебе придется меня заставить… – оскалился Лэм, слизывая с пальцев стекающую вниз по руке кровь. – Попробуй, – протягивая к брату окровавленную руку, предложил Лэм. – Тебе понравится. Это не зверек, это человеческая кровь… – и он блажено прикусив нижнюю губу, прикрыл глаза.
– Я убью тебя, – прорычал Сэгрид, бросаясь на брата.
Сбив Лэма с ног и прижав его к полу, Сэгрид сомкнул свои руки на его шее. Лэм довольно улыбался, хоть и под тяжестью тела брата, было тяжело дышать. От такой реакции Сэгрид чуть ослабил хватку, и через мгновение почувствовал сильный удар, в живот, отбрасывающий его в другой конец большого зала. Глухо ударившись о стену, Сэгрид упал на пол. Тряхнув головой, отгоняя пелену, застилавшую глаза, он взглянул на брата. Тот спокойно стоял на том же месте, где мгновение назад Сэгрид навалился на него. Лэм поведя плечами, и помассировав ноющее горло, довольно улыбнулся.
– Для первого раза не плохо. Но если ты хочешь меня убить, а тебе придется меня или убить или стать таким как я.
– Выбор не велик, – ответил Сэгрид, поднимаясь на ноги.
– Или моя смерть и ты живешь, как хочешь, или ты становишься таким, какой ты есть и мы живем в свое удовольствие, – предложил Лэм.
– Стать таким как ты? – задумчиво протянул Сэгрид, пробуя на вкус каждое слово. – Никогда.
– Ты еще надеешься вернуть ее? – улыбнулся Лэм, детской наивности брата. – Она не поверила твоим словам. Она не приняла твой «дар».
– Благодаря тебе, – оскалился Сэгрид, и в два счета пересекши все расстояние между ним и братом, набросился на него.
– Ты слаб, – прорычал Лэм, превращаясь в волка. – Если хочешь меня убить, тебе придется выпустить ЕГО на свободу.
– И стать таким как ты? Не дождешься, – бросил он зверю в лицо.
– Тогда тебе никогда меня не одолеть, – парировал Лэм, прокусывая плечо брата.
– Черт! – отскочил Сэгрид от волка.
– Нет, – рыкнул тот в ответ, поднимаясь на лапы. – Это был всего лишь я.
Сэгрид прижал ладонь-лапу к ране, из которой по руке стекала густая кровь, окрашивая пол под ногами красным цветом. Зверь внутри него вырывался наружу, и сдержать его было чертовски сложно. Злость, ненависть, запах крови – это все выливалось в жажду мести, хотелось убивать, хотелось видеть страх в глазах жертвы, слышать хруст дробящихся костей и последний вздох…Сэгрид упал на колени, прикрывая уши, заставляя замолкнуть голосу внутри его головы, который так настойчиво твердил: «Он заслуживает этого…. ТЫ этого хочешь.… Это не сложно, только крепче сомкнуть зубы на его шее...»
– Нет! – прокричал Сэгрид, глядя, как его руки превращаются в волчьи лапы.
– Не сдерживай ЕГО, – раздался голос Лэма как сквозь вату. – Не сопротивляйся ЕМУ, будет только хуже. Позволь ЕМУ выйти.
– Не желаю быть таким как ты, – сквозь стиснутые клыки выдавил Сэгрид, чувствуя, как меняется.
– А знаешь, – продолжал Лэм, принимая человеческий облик. – Я хотел позабавиться с милой Уинфри. Но потом подумал, что с Даретом ей придется и так не сладко, – подливал масло в огонь Лэм.
Сэгрид только крепче зажал уши, пытаясь не слушать брата, но слух стал в тысячу раз острее. Он мог слышать шум листвы, гоняющий ветром по пустому двору. Слышал вой волков в лесу. Ровное дыхание Лэма, учащенное биение его сердца. Сэгрид закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на той силе, которая помогала уме все это время сдерживать зверя внутри. Но там было пусто, темнота и ненависть заполоняли весь его внутренний мир.
«Вцепиться в горло, – пронеслось в мозгу Сэгрида, – и заставить замолчать его». Одно мгновенье и, Сэгрид вцепился брату в горло. Поток крови по венам – он чувствовал его под своими клыками, чувствовал этот так желанный вкус на своем языке. Чуть слышное прерывистое дыхание.
– Сделай это, волчонок… – услышал Сэгрид выдох брата.
Разжав пасть, он отполз назад, глядя, как из ран на шее Лэма, на пол стекают ручейки крови. Сэгрид взглянул на свои руки – лапы, ноги – лапы, тело – все в черной густой шерсти, лицо – имело удлиненную форму.
– Если я выживу… – прерывисто произнес Лэм, – я позабавлюсь с Уинфри… Дарет мне должен…
– Никогда! – прорычал Сэгрид, снова впиваясь в горло брата.
– Ты… все-таки… – услышал Сэгрид, тихие слова.
Выпустив из пасти добычу, Сэгрид взглянул на умирающего брата лежащего на полу в луже собственной крови.
– …Стал таким… как я, – выдохнул Лэм, закрывая глаза.
– Да, – с грустью произнес Сэгрид, принимая человеческий вид. – Ценой своей жизни…

******

Слезы застилали ей глаза, не давая хорошо видеть, куда она бежит. Сердце сжималось от боли, готовое в любую минуту перестать биться. Воздух… ей так не хватало его, и Уинфри тяжело и быстро задышала.
– Леди Уинфри, – окликнул ее один из ратников отца, стоящий у въездных ворот ведущих во внутренний двор замка Хэрлихан.
Она не слышала его, она не хотела и не могла никого не видеть и не слышать. Выбежав из главного зала, она сломя голову бросилась прочь подальше от этих стен, от этих земель. Она бежала вниз по истоптанной дороге в сторону леса.
– За, что мне такое наказание? – спрашивала она, глядя в небо. – Как мне дальше жить?
Ее мир в одночасье рухнул, разлетаясь на тысячу мелких осколков, которые едва ли можно было бы собрать в единую целую картину.
– Сэгрид, – упершись рукой о сухой ствол большого одинокого дерева на пути, прошептала Уинфри.
Он остался там, в прошлой жизни. И она посмотрела назад, на серый замок на холме. Она должна была его там оставить. Она любила его, любила больше жизни как никогда и никого. Но страх, в ее душе заполоняя все внутри, въедался в душу как паразит в свою жертву. Девушка отказывалась верить в увиденное, и она хотела верить его словам. И где-то глубоко внутри, она верила в невиновность Сэгрида. Но она так ясно видела, как он, ее любимый Сэгрид, так хладнокровно и легко лишил жизни нипочем не винную душу – Гейли.
– Я бы никогда не обидел ее. Я никогда бы не смог ничего плохого сделать тебе…. Это сделал Лэм, – вспомнила Уинфри слова любимого.
– Пусть и так, – ответила она в пустоту. – Но ты сам говорил, что вы с ним одинаковы. А значит и ты такое же чудовище, как и твой брат.
Слезы горячими ручьями текли по ее щекам и силы покидали ее. Она медленно осела на холодную сырую землю. Уинфри было тяжело и больно дышать без его карих глаз, ей не хотелось жить без его теплых и нежных прикосновений. Мир терял свои краски и, тускнея, медленно умирал, как умирала она.
– Что мне делать? Как жить без тебя, Сэгрид? – сквозь рыдания выдавила девушка, прижимая ладони к животу.
– Забыть его, – раздался голос над ней. – И дать согласие СТАТЬ МОЕЙ женой.
И через мгновение сильные руки, подхватив, усадили ее на лошадь. Смахнув слезы с глаз, Уинфри обернулась назад, встречаясь с довольными своей победой глазами Дарета.
– Ты сделала правильный выбор, – отрекшись от Сэгрида. Он мог и с тобою сделать то же, что и с бедняжкой Гейли.
Злость вскипела в ее жилах. Она сама стала свидетельницей смерти служанки, но слова, слетевшие с уст Дарета, хлестнули по ее душе как раскаленные прутья по оголенному телу. Уинфри попыталась соскочить с лошади, но сильные как железо руки Дарета, увившись вокруг ее талии, прижали ее к себе.
– Я никогда не стану ТВОЕЙ! – гордо вскинув подбородок, заявила девушка.
– Я буду к тебе лоялен, – ровно произнес Дарет, хотя по лицу было видно, как он сдерживает свое раздражение. – Баллард дал согласие на наш брак. И он имеет право отдать тебя мне без твоего на то согласия.
Уинфри молча, скрепя зубами, слушала слова Дарета. Да, ее красочный мир рухнул, ее любовь к Сэгриду превращалась в страх быть разорванной любимым человеком, но так слепо сунуть голову в пасть льву… она не собиралась.
– Я не деспот, – прервал ее мысли Дарет. – Я дам тебе время полюбить меня…
– Я никогда не полюблю тебя! – парировала она, зло фыркнув.
– Я даю тебе время до венчания, – продолжал он, не обращая внимания на ее возражения. – Если до тех пор, ты все так же останешься при своем мнении по отношенью ко мне, – и он замолк на пару минут, давая понять, что из ее упорства ничего хорошего не выйдет. – Я самолично возьмусь за твое перевоспитание, как твой законный супруг. И тогда, – и Дарет развернув ее лицо к себе, улыбнулся оскалом гиены, – я покажу тебе, как я могу быть нетерпелив…
Такая злость и ненависть окутала ее, что даже мысли застыли в ее голове, а слезы на глазах высохли. Она только и смогла в ответ, что выдернуть лицо из рук Дарета и устремить взор вперед, туда, где во главе колоны был ее отец.
Уинфри не так уж и хорошо знала Дарета, но то, что он жесток и любой ценой добьется поставленной цели, это она прекрасно поняла. Он давал ей время на раздумья, но какое бы она решение б не приняла, – это сражение проиграно ею. Чего нельзя сказать о Дарете, он в любом случае остается в выигрыше.
«Да, этот бой я проиграла, – размышляла Уинфри, – но не войну!»

– Я не выйду за Дарета! – прокричала Уинфри, столкнувшись с отцом в конюшне.
– Когда я сказал, что даю свое согласие на ваш с Даретом брак, – ровным тоном произнес в ответ Баллард. – Я не предлагал вам, юная леди, обдумать его предложение. И мне, не важно согласны ли вы с моим решением или нет. Как ваш лэрд и ваш отец, – я имею право, выдать вас за любого кто попросит вашей руки, – прикрикнул он на дочь. – И мое слово закон. Если вы добровольно не пойдете с сэром Лэнгли под венец, – и Баллард зло сверкнул глазами. – Я вас связанной приволоку в церковь!
– Я убью себя! – заявила Уинфри.
– Тогда сейчас же будете заперты в своих покоях, – парировал Баллард. – И выйдите только в день венчания. А после… – и он зло взглянул на дочь.
Уинфри отшатнулась от такого взгляда отца и мыслей, которые возникли в ее голове от недосказанного.
– Дарет прекрасный человек, – уже спокойным тоном произнес лэрд. – Он не Сэгрид, и не обидит тебя.
– Порою, – с всхлипом выдавила девушка, – люди бывают жесточе зверей.
– То как к тебе будет относиться Дарет, зависит только от тебя самой…

Дарет был частым гостем в их замке. Баллард и Ренла принимали его с распростертыми объятьями, как будущего родственника, чего нельзя было сказать про Уинфри. При его появлении, она все время избегала его, уходя за пределы замка или прячась в своих покоях.
Еще месяц назад Уинфри не была уверена, что действительно понесла от Сэгрида, но сейчас… Все признаки были на лицо. Постоянная слабость, тошнота по утрам, и ее мутило только от одной мысли, о ее любимой жареной рыбе.
Как бы не было больно и не хотелось бы жить без ласковых рук и нежных губ Сэгрида, она хотела жить. Жить ради той его частички, которую она носила под сердцем. Надеясь, что ее ребенок не унаследует от отца его проклятье.
– Доброго вам утра, леди Уинфри, – раздался медовый голос Дарета за спиною.
Сегодня она рано проснулась, когда все еще спали, дабы прогуляться по саду, а потом весь день, сославшись на плохое самочувствие снова провести в своей комнате, что бы не видеться с Даретом.
– Было добрым, – огрызнулась она, оглядываясь через плечо.
– Не хорошо так встречать мужа, – улыбнулся он на ее колкость.
– Вы мне не муж, – все так же холодно парировала девушка.
– Пока нет, – согласился с ней Дарет. – Но скоро им стану. Я слышал, вы себя вчера плохо чувствовали? – поинтересовался он, присаживаясь рядом с Уинфри на скамью, – но как я вижу, вам уже намного лучше.
– Было, – бросила девушка вставая, – до вашего появления. Прошу простить меня, мне снова не хорошо, – собираясь уйти, произнесла она, ехидно улыбнувшись.
– Я к вам не просто так, – схватив Уинфри за руку, остановил он ее. – У меня для вас подарок, – и Дарет протянул девушке золотую цепочку с красным камнем.
– Благодарю, не надо, – отмахнулась она от протянутого подарка.
– Я желаю видеть эту вещь на тебе в день венчания.
– Я не даю своего согласия на ваше предложение.
– Ну, тогда, – хитро улыбнулся Дарет, подходя в плотную к Уинфри. – У меня для вас еще один подарок.
Уинфри уперев ладони в его широкую грудь, сделала шаг назад, молча и внимательно глядя на собеседника. Его улыбка, больше похожая на оскал хищника, ничего доброго не предвещала.
– У меня новости о вашем Сэгриде, – произнес Дарет.
Уинфри замерла и, затаив дыхание, принялась выслушать все, что ей собирается сказать Дарет.
– К сожалению, – протянул он. – Хотя нет. К моему счастью, он мертв.
– Этого не может быть! – выпалила девушка бледнея.
– Прости, но это так. После нашего ухода, у него произошел очень серьезный разговор с Лэмом.
«Или я или он. Третьего не дано» – вспомнились ей слова Сэгрида.
Голова шла кругом, сердце бешено застучало в груди, как пойманная птица в силок. Уинфри присела на скамью тяжело и глубоко задышав, пытаясь удержать те остатки разума, которые ей еще были подвластны.
– Так как тебе теперь мое предложение, – довольный таким ходом действий, Дарет присел рядом на скамью.
– Мой ребенок, – чуть слышно произнесла Уинфри, прижимая одну ладонь к животу. – Что будет с ним?
– А что твой ребенок? – не разобрав вопроса, спросил Дарет.
– Мой и Сэгрида, – все таким же отрешенным голосом проронила девушка. – Если я соглашусь стать вашей женой, – и она с надеждой взглянула в его глаза. – Вы обещаешь, что с ним ничего не случиться?
– Вы в любом случае уже моя, – напомнил он ей горькую истину.
– Я могу не дожить до венчания, – многозначительно умолкла Уинфри. – И вы сэр Лэнгли потеряете в моем лице не только жену с неплохим наследством, но и очередную игрушку.
– Хорошо, – натянуто выдавил Дарет сквозь стиснутые зубы. – Я согласен. Ребенок будет жить. Но… – и взяв Уинфри за руку, он прижал ее к своей груди, – у меня тоже есть условия. Я желаю видеть на вашем прекрасном личике любовь ко мне.
– Я никогда не смогу вас полюбить, – поспешила напомнить она ему. – И вы это прекрасно знаете.
– Знаю. Ну, тогда, хотя бы делайте вид, что рады меня видеть. Ну, там улыбайтесь, и даже можете поцеловать.
– Что? – возмущено, воскликнула Уинфри, даже на мгновение, позабыв о своем горе.
– Это мое условие! – твердо произнес Дарет поднимаясь. – И еще, – обернувшись на пол пути, окликнул он ее. – Венчанье через месяц. И наденьте мой подарок.
«Он мертв» – эхом раздался голос Дарета в мозгу.
– Сэгрид. О, милый Сэгрид, – рыдая, шептала его имя Уинфри, пряча в ладонях заплаканное лицо.
На этот раз ее мир точно рухнул с высоты птичьего полета, разбиваясь о скалистый край ее судьбы.
– Я буду жить! – твердила она себе. – Ради той частички, которая осталась от тебя. Ту, которую я ношу под сердцем.